К тому времени, как эльф спустился вниз, гном уже восседал на своём месте. Но в этот раз он что-то считал и записывал в пухлую, основательно потрепанную книгу. При виде эльфа он улыбнулся и приветствовал его взмахом руки, после чего продолжил свои подсчёты. Эльф не стал пока заводить разговор о втором камне.
Одна из дверей в холле была открыта и за ней угадывался задний двор. Туда эльф и направился в поисках традиционного домика. Хоть и была у него в номере ночная ваза, да эльф не любил ею пользоваться. Тем более что традиционные домики могли куда больше рассказать о народе, с которым, как видимо, предстояло прожить некоторое время.

С виду дверь была тяжелой, но открылась она на удивление легко и беззвучно. Впрочем, звук был. Но не скрип дверных петель, а мелодичный звон колокольчика. Вот только эльф не услышал этой мелодии. Волны запахов, тепла, ощущения жилого дома буквально ошеломили путешественника и он замер на пороге. В животе кто-то громко начал жаловаться на жизнь, голова слегка закружилась и как знать, может и упал бы наш эльф от голодного обморока, да только дубовая створка пребольно поддала под зад и вернула гостя в реальный мир.
Зал, в котором оказался эльф, был не так чтоб очень большим. Справа стояло несколько низких столиков с удобными креслами (причем не только для гномов, там были даже диванчик для эльфов, два стула для людей и одна весьма массивная табуретка для огров). Слева от входа было что-то вроде высокой стойки, за которой сидел, подперев щёку, весьма упитанный гном и читал какой-то свиток. Стена с несколькими дверьми полукругом замыкала зал. Эльф сразу отметил две из них. Одна была слегка приоткрыта и оттуда доносились упоительные ароматы, отдающиеся болью в желудке. А другая была высокой, на полшага углубленной в стену, полукруглой и, что самое удивительное, без ручки. И вся поверхность входной арки была исписана слабо светящимися рунами, вот только издалека не разобрать было что там написано.
Эльф не спеша подошел к стойке.

- Что значит «никакого оружия»?! – глаза метали молнии, бегая по строчкам пергамента. Такого чистого, к тому же надушенного какой-то гадостью. Почерк, как назло, был ужасно ровным, без единой помарки - все буквы, как под копирку. – А топор?!

Теперь Бальтамос впился взглядом в своего гонца по прозвищу Бухор. Да так, что тот себя почувствовал виноватым за всё, написанное в этом вычурном приглашении.

Продолжу наш, так сказать, поэтический вечер, попутно разбавлю линейность направления сюжетных линий конкурса.

Очередной притон! Нет музыки - одни барабаны,
Проститутки, летящие по первому зову
И куча голодных до б!#%@ва людей…
Я сказал людей?))Чёрт, оговорился... ))
Это были скорее бараны!
Пастись, не меняя порядка вещей, не дань ли творцу?!
Или просто застыли, в ожидание лозунга свыше?!
Но всё же, не стоит смотреть с колокольни ферзей,
Коль выбрал себе такую же нишу.

- Папа, папа расскажи мне сказку, - кричал на всю библиотеку озорной гном.
Несмотря на хилый вид: ростом в пол фрата, худое тело и маленькие ручки, Волин обладал внушительным голосом, который эхом проносился по белокаменным комнатам Первой Имперской библиотеки.
- Тише, тише не кричи, я и так рискую, приведя тебя суда.

Холод… Дикий холод, пронзающий всё тело… Холод… Больше он ни о чём не мог думать.

Он лежал на снегу, истекая кровью. Прижимая к груди обычный охотничий нож, который только что спас ему жизнь. Хотя, кто знает, быть может он всего лишь ненадолго отсрочил свою смерть.

- Откуда у тебя этот шрам, Крайт? - томно пролепетала своим пухленьким ротиком жрица ночи Джоэ.
Ее большие глаза и кончики острых ушей излучали мягкое фиолетовое свечение. В темноте это выглядело, не забываемо.
-А... Этот... Это след золотого трезубца персифейской валькирии. Правда, красивый блестящий контур? Трезубец состоит из мириад острых золотых чешуек. При попадании в тело врага, чешуйки откалываются, и края раны всегда отливают золотом. Хочешь дорогие похороны? Зови в гости персифейскую валькирию - шутят у нас простолюдины.

Как же хорошо было шагать по траве! Только сейчас эльф почувствовал как гудят ноги, как натоптаны пятки Да что там пятки, обувь было жалко. Зимние сапоги оказались не слишком приспособлены для бега по камням. Пока они на ноге держатся, но скоро уже придется подумать о ремонте или покупке новых, а то вот сраму-то будет, как протрутся окончательно.

Крысы, будь они не ладны эти крысы, думал про себя огр, шагая по лесной дороге к замку правителей. Как быстро эти твари плодятся, новый тсарь ещё только народился, а крысятиной воняет, хоть нос прячь. Огр был явно зол, он ворчал и порыкивал, древний инстинкт не давал покоя.

Кем были огры, откуда взялись было мало кому известно. Огр конечно знал, историю мира Миллитверда, ныне именующегося Миллидрот. О, это была древняя история. Некогда в Миллитвердии жила одна раса, созданная самой матерью природой. Это была сильная раса, с крепкой, красивой плотью, сильная духом и магией. Но вот случилось несчастье, Миллитвердец полез на дерево, за яйцами, неважно чьими, сорвался, упал головой об твердь. Твердь треснула, и разделилась. Одна часть тверди забрала себе красоту и магию, другая силу и дух. Так появились друиды и огры. Каждая раса унаследовала свой кусочек Миллитверда.

У распахнутого окна в одной из башен Академии сидела эльфийка, подперев щёку и задумчиво покусывая кончик пера. Легкий ветерок приятно ласкал ее волосы и длинные уши. Перед нею лежал лист, наверху которого было уже изящно выведен заголовок:
«Жизнеописание Тинтувиэль Блоэн, персоны эльфийского рода и женского пола»
Ну что это была за мука писать по канону? Ну прямо «жития святых» какие-то! Не слова, а словеса покрытые пылью. Но ничего не поделаешь, все, кто желает вступить в археологическую академию Оле-Бреддина обязаны предоставить о себе «Сказ, повествующий о персоне претендующей на ученичество в Высшую и Древнейшую Академию Знаний Красоты Археологии и Архитектуры, Хранилище древних реликвий и великих тайн бытия. Повествование должно быть изящное по словесности, и согласное с прилагающейся формой, можно в стихах»
А форма «изящная по словесности» лежащая сейчас перед Тнтувиэль писалась несколько столетий назад, не меньше.