Эта война погубила миллионы жизней. Эта война пролила реки крови. Эта война разорвала все союзы и все понятия о «единстве». Началась новая эра смерти, когда за каждым углом тебя ожидает, или кинжал, приставленный к горлу, или дубина, ударявшая по голове. Начались смуты, бунты, восстания. Императоры потеряли контроль над державами, а воры получили бесплатный билет в дома низшего и высшего общества. В войну шло все, от мечей и копий, которых становилось все меньше и меньше, до простых вил, лопат и топоров.

- Запечатать!- крикнул Алон, указывая на огромный и внушающий страх проход в скале.
Небольшая кучка таких же как и он, магиков, встав в один ряд начала что-то бормотать. Огромная плита, с треском и валящейся пылью из щелей медленно, но верно начала опускаться.
- Пошевеливайтесь!- заорал Алон.
Алон – один из Верхушки магов Иргинда. Несмотря на высокий чин, лет ему было совсем не много. Небольшая козлиная бородка, темные кучерявые волосы и пустынного, безжизненного цвета глаза. Одевался он просто, сапоги из кожи дронгов (маленькие существа, напоминающие чем-то ящерицу, но во много больше её), помятая шелковая рубаха из Эльфийской долины и простые штаны, ни чем не примечательные, и ни чем не отличающиеся от штанов простого крестьянине.

Людская орда, под предводительством Фига, неспешно продвигалась вдоль реки. Предводительница поглядывала на своих бравых соплеменников, и снисходительно улыбалась.
- Вы мои верные, подручные воины. Не унывайте, мы найдём, как перейти эту реку!!! – Фига воздела к небесам ручонки. – Элис, дай нам переправу. Я великая Фига, негоже мне переправляться вплавь.

Воины, шедшие, за Фига хмурились, но высказаться не решались. Больно высоко взлетела птаха, и мало кто решался связываться с самовлюблённой дамой. Хоть и тяжело им было тащить всю замковую утварь Фиги, но делать было нечего, приходилось тащить картонки, коробки, и маленькие собачонки. Их грела мысль, что на сей рас Фига не брала в поход свою косметичку, груженые повозки не пройдут через мост.

Вот впереди замаячили очертания моста, с причудливыми башенками. Армия Фига прибавила неторопливых шагов.

Вокруг мертвые тела, люди, эльфы. Тела перемешаны, кровь и грязь, стирают черты расовых происхождений. Только по одежде и доспехам можно отличить, кто кем был при жизни. Наглое вороньё поклёвывает куски мяса, теперь мясо, а были отважные воины. Изредка доносятся стоны раненных, но всё тише и тише.

Нет более неблагодарной задачи, чем необходимость описывать однообразную дорогу. Уже через час пейзаж так примелькался, что эльфу иногда чудилось будто бы он бегает по одним и тем же местам, что, впрочем, не сказывалось на его скорости. Трудно сказать, стало ли меньше ответвлений с основного пути, или туман не позволял видеть все развилки, но эльф стремился вперед как если бы его дорога была в этих краях единственной.

Странные это были места. Из необозримой глубины, в которой скрывая подножья гор от любого нескромного взгляда колыхались облака, поднимались горные хребты. Дорога вилась по мостам, провешенным неизвестными мастерами над пропастями, переходя с одного хребта на другой. Горы поменьше могли оказаться тупиком, но многие имели по нескольку мостов, связывающих их с соседними каменными исполинами. В этом лабиринте было слишком легко заблудиться.

- Здравствуйте дети! А вот и я, Дедушка Мороз!– привычно пробасил Дед Мороз и покрепче ухватил посох. Голова ощутимо гудела после вчерашнего банкета в Кремле. Последние несколько тостов явно были лишними. Но обижать уважаемых людей было чревато, поэтому пить пришлось за всех и со всеми. В итоге в третьем часу ночи бесчувственного Деда вынесли к саням, и он, на секунду очнувшись, громкой икнул, махнул рукой куда-то в сторону и снова отключился. Вышколенные олени послушно взяли курс на юго-восток. В воздухе Дед ещё пару раз просыпался, но сил хватало только на то чтобы приложится к минералке, заботливо положенной кем-то рядом и потом он снова отключался. Утро встретило его непривычной жарой и полным отсутствием знакомых ориентиров. Покрутившись полчаса над унылой равниной с чахлыми кустиками, Дед, наконец, заметил на горизонте полоску воды и какие-то хибары на берегу.

– Тью-у-ии, ти-ти.
Эльф сидел на обледеневшей скале совсем не по-эльфийски, скрестив ноги, и задумчиво крошил лепешку. Не очень крупная птица, негромко насвистывая, то прохаживалась взад и вперед перед эльфом, то подпрыгивала, слегка помогая себе крыльями. Казалось птица что-то говорит молчаливому эльфу, не забывая при этом ловко подхватывать падающие крошки.

Свобода... Вольная жизнь... Ха!.. Свежий воздух, ветер, листопад, хрустящие льдинки на лужах... Красота?.. Бред... Кто это выдумал? Очередной мелкий домашний мажор-тиран?.. Уплетающий запечёную в духовке курицу в перерывах между "бумагомаранием" и покрикиваниями на жену?.. Свобода... Да что вы знаете о свободе? Вы, проводящие полжизни сидя в кресле или на стуле в офисе и дома... Заботливо смазывающие своё седалище очередным средством от геморроя... Вам доводилось сиживать часами голой, простите, задницей на мокром асфальте или ледяной земле?..

– Это ещё откуда?!
Возглас вырвался непроизвольно в тот момент, когда стало ясно кто именно его преследует. Вначале-то он думал что это шатун ворочается в низкорослом ельнике и попросту прибавил шаг, желая побыстрее проскочить распадок. Не с руки ему было сейчас встречаться с кем бы то ни было, даже если это только ненормальный медведь. Нормальные-то спят уже, и спать им до весны. Но когда елки на склоне с шумом раздались в стороны и на открытое место выскочил убыр, вот тут то он и испугался.